Близость. Сначала я бегу в нее. Такое естественное человеческое желание. Потом — от нее. Ведь становится ясно: на минимальном расстоянии другой рано или поздно заметит мои страхи, травмы, заблуждения. Все это беспощадно обнажается в отношениях. И приходится не просто смотреть, а ВИДЕТЬ — принимать тот ужасающий, катастрофический, невыносимый факт, что во мне все это есть. Да, все исцеляется, рубцуется, прорабатывается, но это позже. Сначала признать наличие — вот, что болезненнее всего.

То ли дело влюбленность — яркое ощущение того, как же я космически хороша! Одна беда, прежняя, закономерная: хочется подойти ближе, на шажок и еще на десять, а покровы-то слетают, тают на таком расстоянии… И вот партнер уже с подозрением прищуривается — обнаруживает пятна на ослепительном солнце имени меня.
Наконец, в какой-то момент, когда мы уже немного потремся друг об друга (и, к сожалению, я говорю сейчас не про увлекательные постельные мероприятия), человек говорит: смотри-ка, что у тебя тут есть; знаешь, это привносит сложности в наши отношения.
А я думаю: ну все, он меня раскусил, ни черта я не космически хороша, а уродлива, и теперь он, наверное, уйдет. Себе-то признаваться не хочется, не говоря уж о том, чтобы разомкнуть каменеющие губы и произнести вслух: да, у меня действительно есть такая сложная черта. Даже не одна. Я работаю над этим. Мне нужно время и твоя вера в то, что я справлюсь. Хочется еще добавить: ты только, пожалуйста, продолжай любить меня, даже такой, какая я сейчас есть.
Но эти слова нужно обратить не к партнеру, а к себе.

Ведь это я не могу простить себе раны и шрамы — моя боль кажется мне нестерпимым уродством, с которым я просто не имею права жить и быть любимой, а должна закутаться в паранджу и не вылезать из нее, пока не вылечу всё-всё-всё у психолога, пока не стану совершенной-совершенной, кристально чистой, мудрой и спокойной, пока не буду этой любви другого человека по-настоящему заслуживать… Любовь ведь надо заслуживать, да? Где-то вглубине такая установка живет. Ты заслуживаешь моей любви. Ты не заслуживаешь моей любви… И даже если самые первые важные для ребенка фигуры ничего такого вслух не произносили, все равно родители — люди живые, могли продемонстрировать и разочарование и отстранение невербально, а маленький человечек считал это по-своему: значит, вот таким (с тройкой в дневнике, скажем) меня не любят, меня бросят, наверное, я и правда плохой…
Это все прихотливые особенности психики, никто не виноват — было как было. Но связка «неидеальность = опасность потерять того, кого любишь» запечатлелась в памяти.

И сейчас, лет двадцать спустя, я все еще автоматически ориентируюсь на те ложные детские интерпретации. Чтобы отвлечь внимание партнера от моей неидеальности, обращаю «праведный гнев» на его несовершенства. Конечно, они есть, возможно, они действительно вызывают некие проблемы в отношениях. Это можно обсуждать и вместе создавать пространство для взаимного питания и роста. Но нет! Я этого просто не умею, для меня существует только два полюса: жесткое соответствие идеалу или разрыв. Я не даю времени себе исцелить свои раны — не способна и партнеру дать необходимое ему время. Боюсь быть отвергнутой им — отвергаю первой.

Близость требует мужества. Не смелости как некоего краткого проявления, а именно мужества — качества на длинной дистанции. Открыться другому и одновременно позволить себе БЫТЬ, со всеми своими историями, ошибками, особенностями и ограничениями, боевыми шрамами и болью, которая то уходит словно бы навсегда, то затопляет целиком.
Близость невозможна без веры. Веры во внутренние механизмы самоисцеления. Веры в то, что я хороший человек, даже если прямо сейчас не получается сохранить осознанность и выскочить из привычного сценария. Веры в то, что мы оба достойны любви — такие, какие мы есть.
Близость требует сострадательного терпения. Полюбляя себя (нет в русском языке такого слова, но есть в украинском, сказал мой друг), снова по привычке предъявляя к себе завышенную планку и опять возвращаясь к безусловному принятию… И по отношению к партнеру так же — шаг за шагом приближаясь, прикасаясь, бережнее и добрее.

Это то, чему я сейчас учусь — женщина, которая всегда была нетерпима, требовательна и жестока. К самой себе в первую очередь.

P.s.: закончу отрывком из книги Чогьяма Трунгпа Ринпоче «Преодоление духовного материализма», который помогает мне проходить через моменты острой нелюбви и неприятия себя.

Вопрос: Когда я вижу в себе уродство, я не знаю, как мне принять его, и я стараюсь не принимать его, а изменить или как-то от него избавиться.
Ответ: И все же нам не нужно ничего скрывать, не нужно ничего менять. Когда вы видите в себе уродство, это всего лишь предвзятое мнение. Вы видите нечто как уродство; это все еще связано с идеями «хорошего» и «плохого». А вам необходимо оставить позади даже эти слова «хорошее» и «плохое»; надо вообще выйти из сферы слов и концептуальных идей и просто проникнуть в то, что вы такое; входить туда глубже и глубже. Первый проблеск еще не достаточен; вам придется рассматривать и детали, не вынося суждений, не пользуясь словами и понятиями. Полное раскрытие по отношению к себе есть и раскрытие по отношению к миру.